Как изменился платежный рынок Украины с начала войны?
В конце июля в Украине состоялась конференция XXII Payments & Security EMA Conference. Несмотря на военные действия и сопряженные с этим сложности, Украинская межбанковская Ассоциация членов платежных систем все же провела ежегодную конференцию в онлайн-формате.
В рамках мероприятия эксперты обсудили, с какими вызовами столкнулись банки с началом военных действий, и в каком состоянии находится рынок сейчас.
В дискуссии участвовали Андрей Поддерегин (директор департамента платежных систем НБУ), Кристина Кармазина («двигатель» банка Власный рахунок), Антон Косторниченко (руководитель направления международных продаж UPC), Дмитрий Коваленко (директор по маркетингу и продуктам Credit Agricole), Владимир Москаленко (директор департамента электронной коммерции и платежных средств Ощадбанка), Анна Шарамко (ПриватБанк), Александр Карпов (Директор Украинской межбанковской Ассоциации членов платежных систем ЕМА). Редакция PaySpace Magazine публикует комментарии экспертов.
Про политику НБУ
(С 24 февраля регулятор начал вводить ряд ограничений, в том числе и на валютном рынке, которые были призваны поддерживать стабильную работу финансовой системы)
Владимир Москаленко (Ощадбанк): Спасибо за поддержку и те оперативные решения, которые были приняты. Было очень правильно проводить консультации с банками: что они могут реализовать на данный момент, а что — нет.
Анна Шарамко (ПриватБанк): Отмечу очень оперативную реакцию на проблемы клиентов, на вопросы, которые иногда были не в зоне компетенции НБУ. Национальный банк показал высший класс в области поддержки клиентов, и, соответственно, банков.
Антон Косторниченко (UPC): Все действия регулятора способствовали стабильной работе. Некоторые решения были очень позитивными: НБУ разрешил иметь инфраструктуру за границей, был быстро решен вопрос с валютными платежами.
Но я не согласен с лимитами на карты клиентов. Они не были утверждены, не было никакого обсуждения с участниками рынка. Требования были спущены сверху. Но ведь невозможно за один день установить лимиты корректно. Да, наверное, эти требования приостановят отток денег, но надо понимать, что клиенты приносят средства на текущие счета, когда знают, что имеют к ним доступ. Если доступ ограничивать, люди будут не очень охотно приносить новые средства.
Поэтому, по моему мнению, в среднесрочной перспективе это решение сработает негативно.
Андрей Поддерегин (НБУ): Любое появление информации о том, что какие-то ограничения вступят в силу с такого-то числа, приводит к панике. Поэтому мы балансируем, советуемся с процессинговыми центрами и большими банками.
Украина к войне подошла подготовленной. Потому что война идет уже 8 лет. Вызовом на следующие годы станет создание транзакционных по принципу работы систем ограничения на уровне клиента, которые будут проверять операции, поступившие со всех каналов.
Кристина Кармазина (Банк Власный рахунок): Была несогласованность в запуске Revolut для украинского рынка. Она спровоцировала отток средств из Украины и попытки регулирования от НБУ, которые были направлены на то, чтобы не остаться по нулям по валютным резервам.
Андрей Поддерегин (НБУ): Сообщения типа “PayPal или Revolut вышел на рынок Украины” — это сленг. НБУ объясняет, что никто никуда не вышел. Более того, Нацбанк не авторизировал работу на украинском рынке ни Revolut, ни PayPal. Они предоставляют свои услуги за пределами Украины, используя свои лицензии на открытие счетов в других юрисдикциях.
Попытка помочь гражданам Украины, которые выехали за пределы страны, привела к тому, что они очень быстро снизили свои AML и KYC процедуры для открытия счетов. Иногда они снизили их так сильно, что украинцы, находясь на территории Украины, начали открывать счета за пределами страны. А открыв счета, они стали смотреть, какие платежные инструменты можно использовать.
Все эти сервисы (PayPal, Wise, Revolut, — ред.) объединяет то, что они интегрированы с международными платежными системами и используют их инструменты для ввода/вывода средств. Когда мы увидели, что эти операции создают давление на валютный рынок, мы начали давать сигналы всем участникам рынка ограничивать такие валютные операции.
Дмитрий Коваленко (Credit Agricole): Решения, которые были приняты, действительно внутренне не очень позитивно воспринимались участниками рынка. Потому что реализовать те требования (регулятора, — ред.) в течение нескольких суток, а некоторые и по сей день, было достаточно сложно. Но я понимаю, что эти изменения были сбалансированными и с helicopter view стратегией. Комплимент НБУ за то, что пресс со стороны банков нужно было эмоционально выдерживать. Я считаю, что на данный момент все работает так как нужно.
Про участников рынка: чем удивили?
Владимир Москаленко (Ощадбанк): Вся страна объединилась, и банковский сектор, в том числе. Все были в одной ситуации, все друг-друга поддерживали. Если и были факапы, банки всегда находили понимание.
Ганна Шарамко (Приват Банк): Есть связь со всеми участниками рынка. Все объединились ради защиты финансового фронта.
Александр Карпов (ЕМА): СМИ не “помогали” шокировать клиентов. Это первый раз в моей многолетней практике, когда СМИ повели себя порядочно.
Антон Косторниченко (UPC): Консолидация рынка. И западные партнеры. У UPC очень много поставщиков и клиентов из-за границы. Поддержка была очень мощной из всех стран, как моральная, так и конкретными действиями. Visa дали нас системы связи Starlink. Это позволило построить резервный канал связи.
Андрей Поддерегин (НБУ): Во-первых, удивили клиенты банков. Они очень взвешено и с пониманием отнеслись к ситуации и не раскручивали панику. Это позволило нам выстоять. А во-вторых, очень удивили заграничные коллеги. Они предлагали помощь вплоть до размещения родственников и знакомых. Народный банк Польши подготовил свои офисы и был готов разместить людей. Такие же предложения поступали и от Центробанка Литвы. Такая международная поддержка людей вылилась в поддержку политическую, финансовую, поддержку оружием. Это добавляет уверенности в том, что Украина все-таки победит.
Про кредитные программы во время войны
(В условиях войны растет доля неработающих кредитов: на 1 июля она составила 29,7%. Люди сталкиваются со сложностями при выплате займов, банки балансируют ситуацию урезая и восстанавливая кредитные лимиты)
Анна Шарамко (ПриватБанк): Если клиенту обрезать или значительно уменьшить лимит, это очень повлияет на его доверие и отношение к банку. ПриватБанк не уменьшал лимиты по кредитным картам. И выдавал кредитные карты новым клиентам в определенных сегментах на достаточно лояльных условиях. Конечно, нельзя говорить о том, что все гасят свои долги и все происходит как до войны. Конечно же нет. Но при этом NPL (уровень неработающих кредитов) находится в контролируемом и прогнозируемом состоянии. На сегодня мы не предусматриваем изменения касаемо сокращения лимитов или прекращения кредитования в целом.
Конечно, все зависит от дальнейших событий. Однако ситуация под контролем. Клиенты гасят кредиты, вносят обязательные платежи. На 1 июня у нас прирост доли рынка по кредитному портфелю на уровне 4%. И прирост кредитного портфеля до 30% с начала года.
Дмитрий Коваленко (Credit Agricole): Если кратко разложить все, что происходит в банках, то получим следующее: пассивы — хорошо, транзакционный бизнес — средне, кредиты — проблема еще даже не начала материализоваться.
Мы начали понимать, что специальные программы кредитования, кредитные каникулы не могут продолжаться вечно. Война продолжается, но она приобрела структуру. Часть страны обязана перезапускать экономику, в том числе думать про коммерческую составляющую банка. Новый вызов — найти те компромиссные решения с заемщиком.
Владимир Москаленко (Ощадбанк): Мы не меняли кредитные лимиты, с мая восстановили предоставление кредитов новым клиентам. Среди клиентов в первую неделю был ажиотаж, выбирали кредитные лимиты. А потом все стабилизовалось и стало работать в том же режиме, как и до военного положения.
Про интерчейндж
(В начале войны платежные системы Visa и Masterсard, а также НПС Простир отменили комиссию интерчейндж по операциям с банковскими платежными картами. Банки-эмитенты перестали получать доход от банков-эквейеров)
Антон Косторніченко (UPC) С решением по интерчейджу я вообще не согласен. Потому что ситуация в марте была шоком абсолютно для всех. Надо было этот шок как-то сглаживать.
Быстро принятое решение по интерчейджу ради поддержки торговых сетей вызывает вопрос: кто тогда будет поддерживать эмитентов? Они тоже пострадали, на 30% сократился объем операций, что повысило их себестоимость.
То есть за счет одних участников рынка решили поддержать других. Вообще я всегда был сторонником снижения интерчейнджа. Но ведь у нас уже было такое решение с четким графиком. Это было прогнозируемо и ожидаемо, можно было рассчитывать свои доходы. А тут получился еще один шок.
Александр Карпов (ЕМА): Я тоже не согласен с этим решением, но в той ситуации был запрос на такое решение от торговли, которая на тот момент была в худшем положении.
Дмитрий Коваленко (Credit Agricole): Интерчейндж — это один из примеров того, как менялось мышление банкиров на протяжении всех этих месяцев. Я не скрою, что решение про обнуление было принято в первые дни войны, и наверняка ему предшествовали консультации с участниками рынка. Я уверен, что большинство людей на фоне патриотических настроений согласились на эту меру, как и на многие другие — были сокращены комиссии за переводы и т.д. Но по прошествию времени пришло понимание, что нужно постепенно все возвращать. А это сложно и без правильной коммуникации не обойтись. Поэтому это вопрос не только про интерчейндж, а в принципе про то, что поменялось в наших головах.
Кристина Кармазина (Банк Власный рахунок): Нам нужно менять свой mindset. Банкиры перестанут в будущем зарабатывать на интерчейндже. Это будет просто окупаемость своих издержек. Их недостаточно для программ лояльности, для прибыли. Так будет и дальше.
Сейчас мы можем своим клиентам официально сказать, почему мы не будем давать кешбеки, которые раздули. Сейчас у нас есть аргумент. И даже если интерчейндж будет поднят до 0,3%, 0,6%, 0,9%, это все равно будет меньше 1%, этого все равно будет недостаточно чтобы безболезненно предоставлять кешбеки. Поэтому, возможно, отмена интерчейнджа была поводом изменить клиентские требования, когда пользователи хотят большие кешбеки, а банкам просто не из чего их предоставлять.
Владимир Москаленко (Ощадбанк): Это была шоковая терапия для нас. Помните, как год назад мы долго обсуждали, что будет, когда снизится интерчейндж. А тут взяли, за один раз изменили и все.
Рынок изменился, нужно переформатировать свои позиции на нем.
Андрей Поддерегин (НБУ): Произошли ведь значительные позитивные изменения. Украина теперь кандидат на членство в Евросоюзе. Надо смотреть в будущее — там в ЕС интерчейндж на том уровне, который у нас сейчас.
Надо учиться работать в новой реальности — с нашей креативностью я уверен, что мы придумаем как на этом уровне работать, привлекать клиентов и предлагать им интересные впечатления, не кешбеки.
